Местное время, 27 января 2010г.
ДАТА 27 января занимает почетное место в календаре воинской славы России. Именно в этот день 66 лет назад советские войска успешно завершили операцию «Искра». Ее главной целью было прорвать блокаду Ленинграда. За этими скупыми строчками школьного учебника о жизни в осажденном городе скрывается трагедия тысяч людей. Димитровградцы Валентина Камышанская и Валентин Шорин знают о ней не понаслышке. Блокада навсегда осталась в их памяти - с грохотом бомбежек, нехваткой хлеба и смертью близких и родных...
Мамины блины
- Когда началась война, мне было семь лет, - вспоминает 76-летняя Валентина Камышанская.
- Мы жили под Ленинградом в поселке во Всеволожском районе. Там я пошла в первый класс. В классе было всего семь учеников. В том же кабинете, где занимались малыши, устроили лазарет. Уроки шли под стоны раненых бойцов... Семья маленькой Вали ютилась в деревянном бараке. На попечении матери Анисий Ильиничны остались четыре дочки мал мала меньше - Валя, Неля, Дина и Рая. Всех надо было накормить.
- Однажды мама где-то раздобыла муку и напекла блинов. А я тогда всегда голодная была, быстрее всех свое угощение съела. Начала плакать, просить еще. Но мама по справедливости поделила поровну - всем по одному блинчику, - вспоминает Камышанская. Жилось, конечно, семье нелегко. Постоянно бомбили, от обстрелов прятались в лесу. Трудно было еще и оттого, что в 1937 году их отца по доносу соседа арестовали и расстреляли. А семья репрессированного не могла рассчитывать на помощь государства. Позднее семья Вали со многими другими была эвакуирована. Сначала их отправили в Сталинград, а оттуда на Кубань.
- Когда туда приехали, нам дали хлеба и полведра подсолнечного масла. Я навсегда его запах запомнила и полюбила, никогда ничего вкуснее не ела, кажется, - вспоминает Камышанская. Вскоре деревеньку в 40 километрах от Краснодара, где семья поселилась з заброшенном доме, захватили немцы.
- Фашисты ходили по домам, отнимали все съестное и кормили своих лошадей. Они заходили по нескольку человек. Нам они казались огромными, такое ощущение", что их сапоги нам, маленьким девочкам, доходили до подбородка. Однажды они схватили маму,- вспоминает Валентина Викторовна
- Мы со слезами кинулись им в ноги, хватали за эти гигантские сапоги, просили не трогать нашу мамочку. Ее оставили;: Но после этого сильно занемогла сестренка Неля. Она так сильно испугалась, что наутро умерла. Когда русские освободили Кубань, Анисия Ильинична вместе с дочерьми решила перебраться в Узбекистан. Там они и встретили Победу. В Димитровград Валентина Викторовна приехала в 2001 году, когда уже была на пенсии. Вместе с мужем Анатолием Александровичем они воспитали двоих детей.
Сирота
Всего четыре года исполнилось Валентину Шорину в трагическом 1941-м. Отец Вали умер незадолго до войны после тяжелой болезни. В Ленинграде в квартире на четвертом этаже по адресу Красного Курсанта, 43 жили вчетвером: мама с сыном, бабушка и дедушка.
- От блокады осталось несколько воспоминаний. Помню пожары после бомбежек, как прятались в бомбоубежищах. Они располагались, в основном, в подвалах домов, - говорит 73-летний Валентин Шорин.
- Начало блокады для меня - это когда мама заклеила окна газетами, чтобы стекла не дребезжали от взрывов. Маленького Валю мама каждый день возила в детский сад на трамвае. Транспорт ходил с перебоями, пути часто оказывались поврежденными взрывами.
- Трамвай останавливается, кондуктор объявляет, что дальше он не едет. Мы выходим из вагона, а пути, оказывается, засыпаны обломками дома, - рассказывает Шорин.
- А рядом здание, у него снесло угол стены. И на этом срезе - несколько этажей, комнаты с разбросанной мебелью и покойниками. Еды было очень мало, вспоминает Валентин Иванович. Положенной пайки хлеба не хватало, чтобы наесться.
- От истощения умерла бабушка. Незадолго до этого похоронили дедушку. Он упал, ударился сильно, видимо, это и стало причиной смерти, - сообщает Шорин. -А мама свой хлеб мне отдавала. У нас в комнате стояла голландка, она в ней подогревала воду с крошками и кормила меня. Постепенно маме делалось все хуже и хуже, она сильно ослабла. К нам пришла пол тетя Таня, усадила ее на санки и сказала, что повезет в больницу, а я должен идти в детский сад. Я сопротивлялся, плакал, меня еле от мамы оторвали. Все-таки у дверей садика мы расстались. С тех пор я маму больше не видел, - до сих пор со слезами вспоминает мужчина. Валентина Шорин вместе с другими сиротами после снятия блокады отправили в Куйбышевскую область. Сначала Валя жил в детдоме в Новой Майне, потом в Мелекессе, в детдоме для эвакуированных ленинградцев. Здесь он и вырос.
- После детдома получил профессию, работал в шахте на Урале. И в 1959 году впервые после войны поехал в Ленинград. По памяти нашел свой дом, он уцелел в бомбежках. Посмотрел хоть на родные окна. Потом по памяти дошел до дома тети с дядей. Выяснилось, что они живут по тому же адресу до сих пор, - рассказывает Валентин Иванович.
- Они мне сказали, что мама похоронена на Пискаревском кладбище. Там несколько больших братских могил с табличками с указанием года. В одной из таких могил лежит и мама моя... -вздыхает блокадник.
- А поселиться в нашей квартире мне не разрешили, объяснили, что обратная эвакуация действовала только до 48 года, а я опоздал. Ну да ладно. Сейчас Валентин на пенсии, воспитал достойных детей и внуков. Но по-прежнему, спустя 60 с лишним лет, в памяти всплывают, картинами из блокадного детства. Эти воспоминания не меркнут со временем. Все так же звучит в ушах грохот бомбежек, так же дорог запах теплого хлеба. И по-прежнему жива горькая боль по родным и близким - тем, кто навеки остался в осажденном городе...
| 
